Владимир Путин ответил на вопросы журналистов по итогам «Прямой линии»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В.Путин: Давайте с наших китайских друзей начнём.

Вопрос: В мае текущего года главы государств и правительств тридцати стран мира приняли итоговое коммюнике Первого международного экономического форума «Один пояс, один путь», по которому стороны решили наращивать сотрудничество. Скажите, пожалуйста, Владимир Владимирович, как Россия совместно с Китаем планирует реализовывать эти договорённости? Спасибо Вам.

В.Путин: Я уже говорил, но могу повторить.

Во-первых, я считаю, что это мероприятие является пока уникальным. Это инициатива Председателя КНР, нашего большого и моего личного друга Председателя Си Цзиньпина. Оно прошло удачно. Это крупное, удачное мероприятие. Рассчитываю, что оно положило начало новому этапу сотрудничества в Евразии, и не только в Евразии.

Главное, что мы должны сделать, – это объединить наши усилия в рамках Евразийского экономического союза и в рамках китайской инициативы Шёлкового пути. Можно ли сделать или нет? Уверен, что можно, потому что даже в сфере экономики, я уже сейчас не говорю про стратегический уровень нашего партнёрства, у нас очень много совпадающих целей и взаимодополняющих возможностей. Поэтому у меня нет никакого сомнения, что мы будем работать вместе, и эта работа будет эффективной, принесёт пользу как китайскому, так и российскому народу. Но и не только нам – будет влиять на глобальную конъюнктуру в мире.

Я хочу ещё раз поблагодарить китайскую сторону за организацию этой работы.

Вопрос: Владимир Владимирович, я из Донбасса приехал, там люди у меня спрашивали. Я с Иосифом Давыдовичем Кобзоном восьмой раз был. Они говорят: «Спроси у Владимира Владимировича, когда он заберёт Донбасс». Потому что там устали. Три года прошло, там стреляют, и люди просто не знают, как быть. Всё разрушено.

В.Путин: Да, я знаю. Это трагедия, и очень большая. Мы сделаем всё для того, чтобы минимизировать тот ущерб, который там имеется. И что я хочу сказать. Вы знаете нашу позицию в целом, но мы будем делать всё для того, чтобы людей там поддержать, вне зависимости ни от каких внешних факторов. Но очень рассчитываем на то, что ума, здравого смысла и ответственного отношения к делу хватит и у сегодняшнего киевского руководства для того, чтобы реализовывать те соглашения, те договорённости, которые были достигнуты в результате достаточно сложной работы, имею в виду прежде всего минские соглашения.

Вопрос: Они не работают.

В.Путин: А если бы их не было, было бы гораздо хуже. Это совершенно очевидная вещь. Но мы видим, что проблемы там не уменьшаются, а отчасти нарастают. И мы будем анализировать эту ситуацию, для того чтобы своевременно принять решения, которые будут адекватны складывающейся ситуации.

Вопрос: Всем известно, что Россия поддерживает хорошие отношения с курдами из Сирии и Ирака. 2 июня у Вас была встреча с Премьер-министром Иракского Курдистана господином Барзани. И ещё, до сих пор курды воюют против терроризма. Вот мой вопрос: будет ли Россия поддерживать отношения с курдами после окончания войны с терроризмом?

В.Путин: Мы всегда поддерживали отношения с курдским народом. И я не вижу оснований прекращать эти контакты.

Но сначала нам нужно решить общую задачу, о которой Вы сейчас сказали. Это борьба с терроризмом. Мы знаем, и я уже об этом неоднократно говорил, наша позиция здесь является открытой. Мы знаем, какой большой, существенный вклад вносят курдские бойцы в борьбу с терроризмом. Это очень боеспособные курдские подразделения и действуют очень эффективно.

А что касается более широкого сотрудничества, Вы сейчас сами упомянули о моей встрече с господином Барзани. Мы и в целом с Ираком работаем очень активно, и эти отношения будут развиваться.

Мы прекрасно отдаём себе отчёт в том, насколько курдская проблема является острой. Мы нашу позицию давно определили. Мы будем действовать и выстраивать свою позицию в рамках международного права.

Вопрос: Владимир Владимирович, в настоящий момент активируется программа по совместной экономической деятельности между Японией и Россией на Курильских островах. В Японии это означает начало запуска передачи островов. Скажите, пожалуйста, для России что это значит? То же самое, какая позиция у России? Планируете ли Вы посетить острова?

В.Путин: Смотрите, мы исходим из того, что совместная работа на островах возможна. И мы к этому относимся так, что мы должны создавать благоприятные условия для решения территориальных проблем. Какую форму приобретут окончательные решения, мы пока не знаем. Но без создания соответствующих условий, которые должны выражаться в повышении обстановки доверия, сделать вообще ничего невозможно.

Есть и отягощающие эту проблему вопросы, а именно вопросы обеспечения безопасности, в том числе и в этом регионе, обязательств Японии со своими союзниками. Это всё очень тонкие вещи, которые требуют очень тщательного и взвешенного рассмотрения и проработки. В зависимости от того, как пойдёт эта работа, будут приняты окончательные решения. Говорить пока об этом преждевременно.

Вопрос: В последние два месяца прошли несколько массовых протестов против власти. Скажите, пожалуйста, что Вы о них думаете? И считаете ли Вы Алексея Навального, по призыву которого произошли эти протесты, своим политическим конкурентом на выборах в 2018 году?

В.Путин: Я, когда услышал, что Вы от Би-би-си, нисколько не сомневался, что именно этот вопрос Вы и зададите, потому что это в определённом смысле пропаганда тех людей, которых Вы поддерживаете.

Протестные акции всегда возможны в рамках демократических процедур. И думаю, что это правильный, хороший способ донести до власти, до любой власти и в любой стране, в том числе и в России, точку зрения людей, которые не согласны в чём-то с действующими властями. При этом любые формы протестов, в том числе и демонстрации, должны оставаться в рамках закона. Так же как и чиновники, и властные структуры, представители власти должны действовать в рамках закона. Те, кто нарушает закон, должны отвечать за эти нарушения. Вот и всё.

Но одно дело организовывать протестные акции, а другое дело использовать эти акции как инструмент провокации и обострения ситуации для самораскрутки. Вот это я не приветствую. Я считаю, что это делается не для улучшения ситуации в стране, это делается не для решения каких-то проблем, перед которыми стоит страна, и люди стоят не для того, чтобы решить проблемы людей, а чтобы решить свои собственные, личные вопросы, связанные с саморекламой.

Вопрос: Владимир Владимирович, про продажу РБК.

В.Путин: Про что?

Вопрос: Продажа РБК.

В.Путин: Вы же мне задавали этот вопрос.

Вопрос: Нет, я не этот задавала. Известно, что в ближайшее время состоится сделка по продаже РБК Михаила Прохорова Григорию Берёзкину. Вы обсуждали с кем-нибудь из участников сделки эту сделку?

В.Путин: Нет.

Вопрос: Встречались ли Вы недавно с Михаилом Прохоровым?

В.Путин: Нет. Сделку ни с кем не обсуждал. С Михаилом Прохоровым пока не встречался. Я могу себе представить, что такая встреча может состояться.

Вопрос: Как Вы прокомментируете информацию, что эта сделка является результатом давления властей на нынешнего собственника или следствием Вашего личного недовольства редакционной политикой РБК?

В.Путин: Никак не могу прокомментировать. Я считаю, что такие средства массовой информации, как РБК, нужны. Иногда, честно говоря, даже сам смотрю. Тот информационный пакет, который я вижу на экранах, в принципе считаю полезным, мне нравится. Но какое-то давление, во всяком случае, я об этом ничего не знаю. А с Михаилом Прохоровым я, может, и встречусь, я с ним хорошо знаком. Но ни с кем я не встречался и ни с кем не обсуждал.

Вопрос без микрофона.

В.Путин: Когда я это слышу, я смотрю на то, что происходит в других странах. А там – пожалуйста, мы знаем, как идут политические процессы, знаем политических долгожителей. Это в принципе нормально, если это находится в рамках демократических процедур, если это находится в рамках действующего закона. У нас закон в этом смысле никто не нарушает.

Вопрос: Вас во время «Прямой линии» сегодня спросили про Кирилла Серебренникова, Учитель спросил, но Вы не ответили на вопрос.

В.Путин: У меня как‑то проскочило мимо ушей, прошу прощения. Он спросил про Серебренникова?

Вопрос: Он спрашивал, да, – и Безруков, и Учитель, – как Вы относитесь к тем силовым акциям, которые были в «Гоголь-центре», и в отношении кого Вы говорили «дураки». Потому что в разговоре с Мироновым о Госпремиях, то, что потом было описано, вы сказали «дураки».

В.Путин: Я уже сам не помню, что я говорил, когда мне передавали это письмо. Письмо я действительно прочитал. Я уже не помню, в каком контексте, какие там «дураки», хотя могу сейчас представить, если я не ошибусь, воспроизведу.

Речь, видимо, шла о том, что обыски, изъятия документов производились при силовой поддержке, но здесь ничего умного я не вижу, потому что нет никакой необходимости заявляться в театр, в бухгалтерию с силовой поддержкой. Это просто нелепо.

Хотя я должен Вам сказать, что это не в отношении конкретного театра или Серебренникова было сделано. У нас силовая поддержка применяется сплошь и рядом, даже там, где это совершенно не нужно делать. Я сейчас не буду воспроизводить. Это делается даже при проведении соответствующих следственных действий в самих силовых структурах. Тоже ни к чему. Знаете, офицеры подчинятся любому приказу. Бессмысленно. И здесь тоже было бессмысленно.

Что касается Серебренникова. Я с ним не знаком в отличие, скажем, от Алексея Учителя. Во всяком случае, лично не общался. Как Вы знаете, многие вещи он создавал при поддержке государственных финансов. То есть никаких ограничений – я сейчас не даю оценки его творчеству, совершенно к этому не готов, – но каких‑либо ограничений, связанных с его творческой деятельностью, как Вы знаете, не было и нет, потому что просто ему давали государственные деньги. Но если уж кому‑то дают государственные деньги, то государство должно исходить из того, что они тратятся правильно, в соответствии с законом. Возникли опасения, что есть финансовые нарушения. Всё, больше здесь ничего нет. Но окончательно сделать вывод – виноват кто‑то или не виноват, – может только суд после завершения предварительного расследования.

Вот и всё, что я могу сказать на сегодня.